В общем, если сейчас не начать рассказывать о МузЭнергоТуре от первого лица, то можно вообще никогда не начать. Поэтому надо собрать волю в кулак и предаться систематизации и каталогизации, пусть даже и хочется просто жить светлыми воспоминаниями и пусть даже глубоко понятно, что писать о собственном проекте – это не только необъективно, но ещё и непрофессионально.
Итак, в чём была суть. В какой-то момент мне пришла в голову красивая, но довольно безнадёжная для современной России идея – взять автобус, посадить в него разнообразных музыкантов и поехать по городам и весям («по пути концерты давая», как кошка Маха с собакой Жужей, совершенно верно). Безнадёжность в первую очередь определялась суммой следующих слагаемых: Россия, 2013 год, джаз, лето, финансы, расстояние. Но, как говаривал один мой школьный приятель, по простоте душевной путая формулировку, «наглость города берёт»: 22-го июня мы начали этот тур у меня в подмосковной Дубне, а 22-го июля закончили в республике Тува. Вернее, 23-го в Абакане, откуда наша разношёрстная команда начала распространяться в разные стороны: кто в Чили через Барселону, кто в Протвино через Домодедово, а кто, кроме шуток, в Китай через Хабаровск.
Некоторые из случившихся концертов получились организационными и музыкальными шедеврами, хотя некоторые, конечно, стали долгожданной основой для полноценного понимания иностранными музыкантами понятия «жесть». Мы играли в клубах, дворцах культуры, филармониях, на центральных площадях городов, на загородных джазовых фестивалях и на свежесрубленных сценах из лучших пород натурального дерева. Играли заранее привезённую музыку, играли музыку, которая начала возникать уже в процессе путешествия, играли музыку, которая спонтанно создавалась прямо на сцене. Чего уж там, в Шушенском я вообще вышел на сцену и пел, а история мировой музыки знает всего три случая, когда получаемое мной от происходящего удовольствие настолько притупляло полное и безоговорочное признание своего вокального бессилия.
Мы были в пути месяц. Проехали примерно семь тысяч километров. В проект оказались непосредственно вовлечены три с половиной десятка человек, которым достались места в автобусе, и, наверное, больше сотни организаторов на местах, которые нас встречали и провожали, не удостоившись сомнительного удовольствия клянчить у водителей санитарные остановки, кипяток и изменение режима работы кондиционера.
Мы ночевали то в свадебных люксах, то в четырёхместных палатах жутеньких профилакториев для детей, в которых нормальные дети, видимо, ночевать отказываются – иначе с чего бы там посреди лета обнаруживалось три десятка свободных мест? И мы неистово поглощали бесконечные завтраки, обеды и ужины, сопряжённые с нелёгким и бесконечным выбором между гречкой и картофельным пюре: ничего другого, как правило, в достаточном количестве не оказывалось.
Ну, и ещё были рассветы в автобусе, конечно. И граница между Европой и Азией, которую мы прошли ранним утром, ещё до рассвета: все до единого, кроме нас с водителем Николаем, дрыхли без задних ног, а мы с ним беседовали, если сильно упрощать, о бабах.
Проблема в том, что описать всю романтику этого путешествия в 2013-м году можно только для тех, кто примерно понимает систему координат безнадёжно ушедших шестидесятых и семидесятых. Недаром, собственно, у нас даже GPS-навигатора не было: кто-то может сказать, что это просто водители отстали от жизни, а мне всё больше кажется, что это была такая ненавязчивая подсказка сверху, что покойные гг. Джон Колтрейн и Джими Хендрикс в целом одобряют наш план и предлагают не усердствовать с разнообразными нанотехнологиями. Основная прелесть МузЭнергоТура оказалась именно в том, что как-то без особых на то претензий он вписался в эстетику тех беззаботных времён, когда люди верили, что рок-н-ролл действительно может спасти мир. Счастливое безвременье, в котором ты сегодня здесь, а завтра там. Только у них это было – переехать из Цинциннати в Лексингтон, а у нас – из Ижевска в Уфу. Ну и аудитория у нас была, конечно, поменьше. И другая. И не всегда.
Но дело не в этом: был автобус, в котором два десятка музыкантов из довольно неожиданного набора стран (Россия, Украина, Швейцария, Испания, Франция, Италия, Бразилия и Чили) не только находились, но и почему-то верили, что можно искренне игнорировать все переживаемые музыкой проблемы XXI века. И вот этот автобус ехал себе и ехал, а музыканты веселились себе и веселились. Вешали бельё для просушки в проходах, кушали ложками подаренный мёд (попутно, разумеется, уделывая автобус до полной и неизбывной печали), пели песни, пили пиво, храпели, требовали остановиться до ветру, изобретали уютные гнёздышки, висли на поручнях не хуже иной макаки и читали свою странную литературу на странных языках.
За окном у нас была непрерывно встающая с колен Россия времён расцвета стабильности и безнадёжное с точки зрения окупаемости концертов лето. А мы почему-то ни о чём этом не думали и играли музыку так, как и положено – чтобы стадионы вставали на уши (ну, а если не было стадионов – чтобы хотя бы клубы вставали на уши); чтобы разнообразные девицы неожиданно решали поехать с нами дальше; и чтобы разнообразные молодые люди под впечатлением от содеянного предлагали нам в дорогу кто крепкое рукопожатие, кто свежие соты с мёдом, а кто и дизайнерский самогон с дизайнерскими же солёными помидорами.
Музыка была, разумеется, импровизационной, потому что иначе с такой толпой было бы не провернуться. Иногда на концерты выделялось всего 3 часа, а коллективов в такие дни случалось десять. Поэтому в автобусе все регулярно задумывались над оптимизацией программы и то репетировали совместные сеты, то писали музыку для объединённых составов, то с разной степенью сдержанности и толерантности упрекали друг друга за превышение лимита на вчеравшем концерте в этом, как его там, [тут надо подставить коряво произнесённое название какого-нибудь российского населённого пункта с неправильно поставленным ударением].
Всё это закончилось уже почти месяц назад, но до сих пор не утихает странная переписка между всеми вступившими в сговор лицами, отдельные участники тура продолжают мучительно кашлять, не в силах избавиться от подхваченного в Туве вируса, и решительно никому и ничего не хочется делать. Хочется только назад, в автобус, в уже уютно продавленные под себя места, оборудованные своими собственными пакетиками с мусором и определённым образом закреплёнными шторками.
Но, как бы то ни было, всё это закончилось. Поэтому лучший способ как-то вернуться к самому, наверное, странному и притягательному эксперименту в своей жизни – это попробовать о нём рассказать, последовательно и методично. Чем я в ближайшее время и буду заниматься, сопровождая свои слова многочисленными фотографиями.
Фотосет №1.
Бабочки садились на наши комбо-усилители, как бы подтверждая, что наше дело правое. Другой вопрос, что чувствовали эти бабочки, когда кто-то из музыкантов неожиданно выдавал из комбо-усилителя все сто двадцать ламповых ватт. Это и называется диалектикой: с одной стороны, дело наше правое, с другой — бабочек, конечно, жалко.
В туре нас ждали самые разнообразные откровения, сюрпризы и, не побоюсь этого слова, озарения. Вот, например, костёр дружбы, которым МузЭнергоТур побаловали организаторы фестиваля «Устуу-Хурээ» в Чадане. А основное озарение — в том, что я, например, стремился именно в Туву как в кульминационную точку всего тура, а в процессе собственно возжигания костра дрых в палатке без задних ног — и не жалею. Это уже не диалектика, а скорее единство противоположностей.
Да и что тут, в общем, можно добавить, если безвестные китайцы уже всё сказали? «As music is fundamentai to my the music against me», друзья мои. Так-то вот.
Продолжение, в котором я буду рассказывать о нашем дивном коллективе, следует…